После шокирующей находки в квартире живодёра-рецидивиста Андрея П. общество требует изменений: где граница между психиатрией и безопасностью, и как предотвратить трагедии, пока не стало поздно, рассуждает политолог Николай Пономарев.
На днях в одной из квартир на улице Надежды Сусловой в Нижнем Новгороде правоохранители и зоозащитники обнаружили настоящий ад для животных. Его организовал Андрей П., ранее судимый за жестокое обращение с животными. В квартире нижегородца обнаружили не только более 20 истощённых котят и щенков, тела погибших животных и ужасающие фотографии издевательств над ними. Также был найден холодильник, забитый расчлененными трупами щенков и котят. Мужчину задержала полиция, но уже на следующий день он вновь был замечен на улицах Нижнего.
По словам местных жителей, обитателя «нехорошей квартиры» ранее уже задерживали, но отпускали после непродолжительных разбирательств. Возможно, на это повлияло то, что Андрея П. состоит на учете как психически больной.
Мать мужчины (преподаватель уголовного права и доктор юридических наук) утверждает, что неизвестные подсунули животных в квартиру.
Эта история вынуждает нас обратиться к наболевшим вопросам. Нужно ли менять нормы законодательства о принудительном лечении? Следует ли передать функцию ведения реестра психически больных от Минздрава к МВД? Насколько обоснованы заявления некоторых «лидеров общественного мнения» о «недопустимости карательной психиатрии»? И к чему может привести попустительство власти к преступлениям со стороны психически больных (юристы наверняка разгромят эту формулировку).
Но, для начала, скажем пару слов для сторонников позиции «это же просто животные».
При виде кадров с расчлененными телами щенков и котят в холодильнике «нехорошей квартиры» в голову поневоле приходят ассоциации с делом Джейсона Мэйси. В 1993 году этот социопат отрубил голову 13-летней девочке, а также застрелил ее 14-летнего брата. После чего надругался над телами жертв. Когда полиция пришла с обыском к нему домой, техасские копы обнаружили холодильник, полностью забитый расчлененными трупами животных. Примечательно, что найти изверга во многом позволили судебно-медицинские показатели, полученные ранее: Мэйси уже сидел в тюрьме за жестокое обращение с животными.
То, что насилие над животными и наклонности к совершению серийных убийств взаимосвязаны, отмечал еще Александр Бухановский (один из главных участников расследования дела Чикатило). Как заявил психиатр, 60% будущих серийных убийц в детстве обнаруживали специфически жестокое отношение к животным. Биографии Сергея Головкина, Александра Пичушкина, Владимира Муханкина, Джеффри Дамера и Альберта Де Сальво служат наглядным тому подтверждением. Руководитель лаборатории судебной сексологии ГНЦ социальной и судебной психиатрии имени Сербского Георгий Введенский также констатировал, что истязанием животных занимались 50–60% участников судебно-психиатрических экспертиз с диагностированным сексуальным садизмом.
Истязанием животных увлекалась и Бренда Спенсер, убившая и ранившая девять учеников начальной школы в Сан-Диего в 1979 году. Аналогичные наклонности были отмечены и у многих иных «школьных стрелков», таких как, например, Кип Кинкел (26 убитых и раненных, не считая его родителей) и Люк Вудхэм (9 жертв). Более того, ученики старшей школы «Колумбайн» Эрик Харрис и Дилан Клеболд, застрелившие 12 одноклассников, тоже часто хвастались перед друзьями тем, что калечили животных. «Керченский стрелок» Владислав Росляков, убивший более 20 человек, бывшим соседям запомнился как человек, постоянно мучивший и душивший веревками дворовых котов.
Если же кого-то не убедили эти факты, обратимся к случаям, когда «собратья по несчастью» Андрея П. ставят под угрозу жизнь и здоровье людей.
У многих на слуху недавняя история из подмосковного Зеленограда. В марте 2025 года в новостной ленте замелькала новость о психически больной женщине, напавшей на улице трехлетнюю девочку, затушив сигарету об ее щеку. Позднее выяснилось, что за два дня до этого та же женщина напала на ребенка в магазине. Более того, она уже несколько лет совершала подобные поступки. Летом 2024 года ее даже задержали за угрозу убийством: она пообещала детям зарезать их ножом. Нападение на трехлетнюю девочку во многом стало возможным в силу того, что «дама с клинком» была в итоге освобождена от уголовной ответственности за угрозу убийством как невменяемая. Суд принял постановление о принудительном лечении в специализированном стационаре. Однако это не помешало женщине с диагнозом «Параноидная шизофрения с отсутствующей ремиссией» и дальше гулять по Зеленограду. По словам местных жителей, обитателя «нехорошей квартиры» ранее уже задерживали, но отпускали после непродолжительных разбирательств. Возможно, на это повлияло то, что Андрея П. состоит на учете как психически больной.
Мать мужчины (преподаватель уголовного права и доктор юридических наук) утверждает, что неизвестные подсунули животных в квартиру.
Эта история вынуждает нас обратиться к наболевшим вопросам. Нужно ли менять нормы законодательства о принудительном лечении? Следует ли передать функцию ведения реестра психически больных от Минздрава к МВД? Насколько обоснованы заявления некоторых «лидеров общественного мнения» о «недопустимости карательной психиатрии»? И к чему может привести попустительство власти к преступлениям со стороны психически больных (юристы наверняка разгромят эту формулировку).
Но, для начала, скажем пару слов для сторонников позиции «это же просто животные».
При виде кадров с расчлененными телами щенков и котят в холодильнике «нехорошей квартиры» в голову поневоле приходят ассоциации с делом Джейсона Мэйси. В 1993 году этот социопат отрубил голову 13-летней девочке, а также застрелил ее 14-летнего брата. После чего надругался над телами жертв. Когда полиция пришла с обыском к нему домой, техасские копы обнаружили холодильник, полностью забитый расчлененными трупами животных. Примечательно, что найти изверга во многом позволили судебно-медицинские показатели, полученные ранее: Мэйси уже сидел в тюрьме за жестокое обращение с животными.
То, что насилие над животными и наклонности к совершению серийных убийств взаимосвязаны, отмечал еще Александр Бухановский (один из главных участников расследования дела Чикатило). Как заявил психиатр, 60% будущих серийных убийц в детстве обнаруживали специфически жестокое отношение к животным. Биографии Сергея Головкина, Александра Пичушкина, Владимира Муханкина, Джеффри Дамера и Альберта Де Сальво служат наглядным тому подтверждением. Руководитель лаборатории судебной сексологии ГНЦ социальной и судебной психиатрии имени Сербского Георгий Введенский также констатировал, что истязанием животных занимались 50–60% участников судебно-психиатрических экспертиз с диагностированным сексуальным садизмом.
Истязанием животных увлекалась и Бренда Спенсер, убившая и ранившая девять учеников начальной школы в Сан-Диего в 1979 году. Аналогичные наклонности были отмечены и у многих иных «школьных стрелков», таких как, например, Кип Кинкел (26 убитых и раненных, не считая его родителей) и Люк Вудхэм (9 жертв). Более того, ученики старшей школы «Колумбайн» Эрик Харрис и Дилан Клеболд, застрелившие 12 одноклассников, тоже часто хвастались перед друзьями тем, что калечили животных. «Керченский стрелок» Владислав Росляков, убивший более 20 человек, бывшим соседям запомнился как человек, постоянно мучивший и душивший веревками дворовых котов.
Если же кого-то не убедили эти факты, обратимся к случаям, когда «собратья по несчастью» Андрея П. ставят под угрозу жизнь и здоровье людей.
Отдельная песня – это истории психически больных людей, годами буквально терроризирующих соседей по дому. Так, в марте 2024 года в Севастополе «преступник со справкой» разбил окно квартиры соседей и забросил туда пять банок с бензином с зажжёнными фитилями. Шестую банку «гражданин с белым билетом» бросил в дверь, откуда пытались выбежать жильцы (пожилая семейная пара и их дочь-инвалид). За три предшествовавших месяца мужчина уже поджигал соседям дверь, пытался подорвать ее самодельным взрывным устройством, а затем напал на главу семейства с ножом и нанес ему семь ранений.
Зачастую психически больные люди представляют угрозу и для собственных родственников, которые отказываются помещать их на принудительное лечение. Так, в январе 2025 года психически больной житель Петербурга до смерти забил собственного пожилого отца. Но, пожалуй, наилучшим образом риски совместного проживания с психическими людьми иллюстрирует история из Большой Ижоры (Ленинградская область), где в январе 2022 года находившаяся в состоянии острого психоза мать проломила голову молотком своей девятилетней дочери.
Нельзя не упомянуть и историю из Омска. 20 февраля 2024 года девятилетнего мальчика трижды ударила молотком по голове собственная бабушка. (У ребенка диагностировали ушиб головного мозга и вдавленные переломы костей черепа). Затем несостоявшаяся убийца схватила нож и бросилась на свою 87-летнюю мать.
Большинство упомянутых эпизодов произошли с людьми, которые ранее проходили лечение добровольно или принудительно. И это само по себе ставит вопрос о том, насколько медики могут оценить степень психического здоровья своих пациентов. Особо показателен следующий случай. В 2004 году в Уфе мужчина совершил убийство, был признан невменяемым и отправлен на 6 лет на лечение. В 2010 году он вновь оказался на свободе. Два года спустя «излечившийся» по распоряжению голосов в голове топором разломал входную дверь в квартиру соседей. Последних спасло лишь то, что «сигнал внезапно прекратился».
Преступления, совершаемые психически больными людьми (да простят меня правоведы) неизбежно превращаются в триггер общественного недовольства. Они сами по себе носят чудовищно вызывающий характер. Попустительство со стороны властей, с одной стороны, побуждает к действию новых извергов и психопатов, которые начинают действовать все более демонстративно благодаря ощущению безнаказанности. С другой стороны, оно убеждает чувствительных людей в том, что добиться справедливости можно только в порядке самосуда. Все, кто находятся между двумя этими полюсами, тоже получают травмирующее психологическое воздействие, как только такие случаи предаются огласке.
Что мы имеем в итоге? Столкнувшись с очередным актом немотивированного насилия, представители власти изумляются: откуда это все берется? А ответ очевиден. Причиной стало нежелание «людей государевых» реагировать на сигналы общественности. Корень всех зол – позиция людей при чинах и званиях «Это частный случай и вообще не наше дело».
Нормы законодательства о принудительном лечении нужно менять в сторону ужесточения. Контроль за психически больными, чьи расстройства мешают им «осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий», следует делегировать МВД. Заявления о «недопустимости карательной психиатрии» направлены по большому счету на защиту людей, само присутствие которых в обществе создает прямую угрозу даже для членов их семей. А попустительство власти по отношению к преступлениям со стороны психически больных рано или поздно обернется появлением очередного трупа.
